Досточтимая Тубтен Чодрон

В: Что бы вы сказали новичку в буддизме, который курит (и курил на протяжении многих лет) марихуану и считает допустимым смешивать это с практикой?

Представляется, что этот человек пока не вполне определился со своей мотивацией в практике. Ему или ей нужно поразмыслить: Стремлюсь ли я к ясности ума? Стремлюсь ли я изменить мои застарелые дурные привычки? Готов(а) ли я начать наблюдать за своей мотивацией и признавать её? Стремлюсь ли я к приятным переживаниям или к подлинному духовному преображению?

В: Что бы вы сказали изучающему Дхарму человеку, который уже какое-то время практикует и продолжает употреблять интоксиканты, хотя объем употребления умерен и не является злоупотреблением?

Мне доводилось видеть несколько примеров людей, которые практиковали Дхарму много лет и продолжали (умеренно) пить или курить марихуану. Опять же, мне представляется, что мотивация этих людей на практику все еще размыта. У них часто есть причины на то, чтобы продолжать принимать интоксиканты: «Если я не буду их принимать, мои коллеги сочтут, что я ханжа» «Друзья чувствуют себя комфортнее, если я присоединяюсь к тому, что они делают». Мне, однако, эти доводы кажутся либо (1) способом избежать признания собственной привязанности к интоксикантам, либо (2) слабым чувством собственных ценностей или желанием заполучить одобрение других, с легкостью ведущими человека к тому, чтобы поддаться давлению окружающих.

Оригинал: Q&A on Taking of Intoxicants | Venerable Thubten Chodron

День ламы Цонкапы
с досточтимой Тубтен Чодрон
25 декабря 2005

Я хотела пару минут посвятить рассказу о ламе Цонкапе, о Дже Ринпоче, поскольку сегодня мы празднуем именно его день рождения. Праздник этот приходится на период рядом с Рождеством, и обычно совпадает с Ханукой, так что безусловно есть что-то особенное в «периоде света» — в разгар зимы, сразу после равноденствия, когда дни начинают удлиняться. Лама Цонкапа жил в Тибете в конце XIV — начале XV веков. Он родился в Амдо в восточной части Тибета; я была там в 1993 году, и место это довольно примечательное. В точности историю я не помню… однако когда он родился, его плаценту закопали, и из нее выросло дерево. Это дерево можно повидать, а на его коре и листьях видны слоги — ОМ А ХУМ. Дерево помечает то место, где он родился.

Цонкапа был очень пытливым. Интересно, как развилась эта традиция; в конечном итоге она стала известна как традиция гелуг, однако сам Дже Ринпоче придерживался совершенно внесектарного подхода. Он учился у ньингмапинских мастеров, сакьяпинских мастеров, кагьюпинских мастеров, кадампинских мастеров. Он учился у всех, потому что действительно хотел учиться. Он отправился в центральный Тибет и там учился у довольно большого числа учителей; посещал множество сессий дебатов, которые они вели, потому что у него был выдающийся ум и он действительно хотел постичь глубины учений. Дебаты и логические рассуждения он использовал как способ по-настоящему погрузиться вглубь, чтобы суметь узреть, каким образом явления существуют — и каким образом они не существуют

Разумеется, у него никогда не было намерения создать в тибетском буддизме крупную традицию (не думаю, что у кого-либо из великих духовных лидеров когда-либо было намерение основать движение. Они попросту передают то, чему учат). Он был как ученым, так и практикующим — два в одном – а это редкое сочетание. Иногда встречаются люди чрезвычайно ученые, но на самом деле не так уж хорошо знающие, как практиковать; также встречаются люди, которые много практикуют, но не опираются на учебу и в результате не могут словами объяснить своим ученикам то, что так легко реализовали. Однако Дже Ринпоче обладал уникальным сочетанием обоих аспектов.

Кроме того, у него была прямая связь с Манджушри. Сперва он просил одного из своих лам, чтобы тот за него задавал вопросы Манджушри, а затем, в конечном итоге, получил собственный канал прямой связи [смех] Он получал видения Манджушри и задавал ему все свои вопросы. Обычно это были вопросы об абсолютной природе реальности – а не «Мне сегодня грустно, чем заняться?» [смех] Это действительно были вопросы в духе «Каким образом существуют явления?». В какой-то момент Манджушри отправил его осуществить больший объем практики, поскольку для того, чтобы удобрить и очистить свой ум для обретения реализаций, ему необходимо было осуществить больше очищения и накопления благого потенциала.

Цонкапа отправился в местность под названием Олка, которое мне повезло посетить в 1987 году, когда я была в Тибете; туда мы добирались на лошадях. Он выполнил по 100 000 простираний перед каждым из 35 Будд в практике исповеди, которую мы выполняем. Не просто 100 000 простираний перед 35 Буддами, а по 100 000 перед каждым — то есть всего 3 500 000! Утверждается, что пока он это делал, то видел Будд. На самом деле ранее в этой молитве — знаете, в ней есть слова «Перед Так-Ушедшим…» — поначалу в сутре не было слов «Перед Так-Ушедшим», там просто шло имя конкретного Будды. Цонкапа читал просто имена, и в какой-то момент по ходу практики обрел видение 35 Будд, но головы их ему были не видны. Они были без голов. Тогда он решил, что ее нужно переделать, и начал говорить «Перед Так-Ушедшим (Татхагатой)….». После этого у него было полное видение всех 35 Будд — с головами. [смех]

Он выполнял простирания — свои 3 500 000 простираний — и у него не было хороших удобных досок, или подушек под колени, подушек под голову, пледов, [как есть здесь у нас] [смех] Знаете, как пять или десять минут уходит на то, чтобы все сперва разложить, чтобы было комфортно выполнить несколько простираний? Цонкапа практиковал не так. Под ним была только скала. Он простирался на камне, и в результате на камне, где он выполнил свои 3 500 000 простираний, остался отпечаток его тела; я его видела. Кроме того, в Олка он выполнил 100 000 подношений мандалы, и, опять же, не в милом красивом месте, как у нас, очень удобном и так далее… Он просто использовал камень. При выполнении практики мандалы нужно трижды протереть ее запястьем по часовой стрелке и трижды – против часовой стрелки; а он выполнил так много подношений, что, разумеется, его кожа начала кровоточить. На камне, где он выполнял подношения мандалы — опять же, я это видела — есть самовозникшие цветы и различные объекты: [семенные] слоги, цветы, украшения и узоры. В Тибете есть несколько самовозникших объектов, которые проявляются, когда великий практикующий приходит практиковать в определенное место. Так что там выполнял подношения мандалы Цонкапа.

Поблизости от Олка есть место, где он изготовил как минимум 100 000 цаца Амитаюса; Амитаюс соответствует долгой жизни. Это место мы также посещали. Мы также посетили Ретинг, который расположен довольно далеко оттуда; добираться в него было интересно: автостопом, верхом, разными способами. Так или иначе, мы туда добрались — в то место, где он начал сочинять «Ламрим Ченмо» («Великое руководство по этапам пути к просветлению»), один из своих великих текстов, на который мы в такой значительной степени опираемся. Мне довелось побывать в месте, где, как говорят, он на самом деле начал его писать. Я была снаружи; там была просто скала и несколько деревьев. Однако когда вы там находитесь, когда вы действительно думаете о том, насколько чьи-то учения принесли вам пользу — не просто пользу, но и полностью преобразили всю вашу жизнь… И не просто преобразили эту жизнь, но и множество, множество жизней, потому что когда вы изучаете и практикуете нечто подобное в  этой жизни, это сказывается и на будущих жизнях. На меня накатило невероятное чувство благодарности Дже Ринпоче.

В тот день, когда мы там находились, там, так уж получилось, было несколько правительственных чиновников. Не знаю, хорошо это или плохо, потому что людям в монастыре пришлось в присутствии чиновников вести себя наилучшим образом. В то же время, чиновников повели наверх, высоко в горы — и нас пригласили к ним присоединиться — над Ретингом, тем местом, где он начал писать «Ламрим Ченмо». Это было над горой, с другой стороны от горы, на самой вершине – там было полное валунов поле. Прежде, чем мы туда отправились, нам сказали, что это большое поле с валунами, и что на камнях видны слоги ОМ А ХУМ, а также много слогов А. Нам сказали, что там Дже Ринпоче медитировал над пустотностью, а А — это слог, представляющий пустотность; сказали, что А падали с неба, пока он медитировал на пустотности, и опадали на камни.

Итак, я, наделенная столь огромной верой, подумалв: «Ну да, ладненько… Посмотрим». [смех] Так или иначе, там, на этих скалах, действительно были «ОМ», «А» и «ХУМ»; кроме того, это не были вырезанные слоги — они действительно были в скалах. Не нечто вырезанное; жилки в камнях образовывали форму слогов. Это довольно примечательно — но чтобы туда добраться, нужно карабкаться высоко вверх и через гору.

То, что Дже Ринпоче нам даровал, то, что он нам завещал — нечто примечательное. Лама Атиша начал систематизировать учения, когда написал «Светоч на пути» и описал три уровня практикующих, но Дже Ринпоче действительно еще больше раскрыл эту тему, и действительно хорошо выстроил ламрим. Этот текст уже переведен на английский язык; в нем три тома. Как он написал его без компьютера, в котором можно вернуться и отредактировать написанное, мне неизвестно! [смех] Могу только представлять, какого было быть его учеником — писцом, которому, записав текст, приходилось возвращаться и переписывать Это невероятный труд, который по-настоящему показывает, как практиковать с самого начала пути до самого его конца. В начале он рассказывает о том, как подготовить алтарь, о самом начале — как выстроить алтарь, как подмести комнату и так далее — и идет вплоть до лхатонг, особого прозрения, в разделе о випашьяне.

Затем он написал «Нагрим Ченмо» — великое руководство по этапам тантры. «Ламрим Ченмо» посвящен пути сутры: отречению, бодхичитте и мудрости; а «Этапы тантрического пути» посвящены четырем классам тантры и тому, как всевозможные  различные тантры практиковать. Его работы занимают 18 томов. Опять же, как такое осуществимо? Если подумать, написать столь многое, а затем это напечатать — все слоги приходилось вырезать задом наперед, потому что печаталось все на рисовой бумаге… примечательно, что кто-то смог так много написать, а затем это опубликовать!

Часть его великого вклада – это, разумеется, «Ламрим Ченмо», и в особенности то, как он столь многое прояснил о пустотности. В Тибете в те времена было много путаницы. Многие впали в нигилизм. В своей молитве о трех основах пути он говорит о двух крайностях, одной из которых является абсолютизм — та крайность, в которой люди пребывали во времена Нагарджуны, в то время как во времена Дже Ринпоче в Тибете многие ушли на сторону нигилизма, утверждая, что пустотность не существует или что пустотность существует неотъемлемо.

Существовало множество ошибочных представлений; он же по-настоящему опроверг эти ошибочные представления и очень ясно утвердил стезю срединного пути. Изучая эти тексты, вы действительно видите, какая гениальность была в это вовлечена – и то, как легко перейти от одной крайности к другой, потому наш ум все время от одной к другой мечется, [смех] ведь мы путаем существование с неотъемлемым существованием, а пустотность — с несуществоанием. Мы всегда их путаем и потому снова и снова впадаем в абсолютизм или нигилизм. Цонкапа действительно определил тонкую черту, по которой нужо идти.

Он также прояснил множество моментов, относящихся к тантре. В умах людей всегда очень много путаницы относительно того, как практиковать как сутру, так и тантру. Если у вас нет правильного представления о том, как это осуществлять, то вы можете много практиковать, но при этом не получите правильных результатов.

Затем Цонкапа основал три великих монастыря, три престола: Сера, Дрепунг и Ганден, которые стали крупнейшими монастырями в мире — во всяком случае, таким в какой-то момент был Дрепунг. До 1959 года в Дрепунге было более 10 000 монахов, что, если подумать, довольно примечательно. Дже Ринпоче возродил монашескую традицию: традиция монашества в Тибете множество раз переживала взлеты и падения, но он действительно ценил ее как основу для практики и довольно мощно утвердил. Эти монастыри действительно процветали до 1959 года — когда, разумеется, их уничтожили, хотя они и возникли вновь в Индии.

Первым из созданных им монастырей был Ганден, который расположен примерно в часе езды на автобусе от Лхасы — выше по горе. Когда Цонкапа скончался, вокруг него выстроили ступу, и в какой-то момент коммунисты заставили тибетцев осквернить ступу и извлечь его тело. Руки Цонкапы были скрещены на груди [досточтимая Тубтен Чодрон скрещивает свои руки таким же образом], а его ногти продолжали рости — и заворачивались вокруг тела; также росли и его волосы. Примечательно. Не знаю, что после этого произошло.

Он оставил нам чрезвычайно живую традицию, прошедшую через века и дошедшую до наших ушей. Нам действительно повезло иметь возможность слышать учения Дже Ринпоче и учиться на примере его жизни. Меня действительно впечатлило то, что он был полностью внесектарен и учился у великих мастеров; то, что он не довольствовался малостью информации, но по-настоящему довольно серьезно и глубоко размышлял над учениями; не только знал учения интеллектуально, но и по-настоящему практиковал — начиная с основополагающих практик простираний и подношений мандалы – а не просто говорил: «Ладно, я способен видеть Манджушри, всё остальное мне выполнять нужды нет». Он выполнял всё. Выполняя эти практики, он взял с собой восемь учеников. Счастливые ученики — спать им, вероятно, особо не приходилось. [смех]

Его жизнь была невероятным для нас примером. Еще одно, в чем, как я думаю, его жизнь была примером : некоторые люди утверждают, что он достиг буддовости, некоторые – что он был на пути видения или одном из других путей, так что есть разные объяснения. В любом случае, что бы там ни было, одно из объяснений гласит, что он достиг как минимум пути видения и в тантре был учеником, подходящим для практики с супругой; если бы он выполнял практику с супругой в этой жизни, то в той же жизни достиг бы буддовости. Однако поскольку он относился к традиции монашества со столь огромным почтением и уважением и был монахом, то не хотел, чтобы у последующих поколений сложилось неверное представление; поэтому он соблюдал свои монашеские обеты в чистоте, не выполнял практики с супругой и вместо того достиг просветления в бардо. Итак, говорится, что это также проявление его великой доброты, поскольку он отложил свое собственное просветление, чтобы мы, глупые люди грядущих поколений, желающие одновременно владеть сансарой и нирваной [смех] усвоили мысль о том, что невероятно важно соблюдать монашеские обеты в чистоте. Поэтому я испытываю к Дже Ринпоче невероятное уважение.

В начале своей практики я просто слушала ламрим и даже не знала особо, кем был лама Цонкапа, и думала: «Думаю, написавший это человек был хорош». Однако позже вы все больше и больше изучаете ламрим, и, в частности, доходите до его объяснений по пустотности – их понять нелегко. Их непросто понять, потому что вы снова и снова скатываетесь в две крайности. Думаю, что когда вы понимаете пустотность, все на деле оказывается довольно простым. Однако чем больше я изучаю тексты Цонапы, тем больше возрастает мое уважение к его невероятной доброте и его реализациям. Думаю, это происходит как бы автоматически – если вам выпадает удача изучать тексты некоторых из великих мастеров, вы начинаете по-настоящему видеть их величие, потому что тексты эти оказывают очень сильное воздействие на ваш ум.

Есть и другая история о Дже Ринпоче, которую я люблю. Выполняя визуализацию Дже Ринпоче, вы представляете двух [его] учеников: Гьялцаба Дже и Кхедруба Дже. Во времена Дже Ринпоче Гьялцаб Дже был монахом постарше и услышал о молодом «взлетевшем» Цонкапе, который даровал учения. Гьялцаб Дже сказал: «Да, знаем мы про таких выскочек, по поводу которых все неистовствуют». Однако он находился поблизости, так что отправился посетить одно из учений Дже Ринпоче. Разумеется, учитель сидит выше, а ученики сидят на полу. Что ж, Гьялцаб Дже не собирался садиться на пол — пока учит какой-то выскочка — и потому  сел на сидение той же высоты, что и Дже Ринпоче. Когда же Дже Ринпоче стал учить, Гьялцаб Дже тихо встал и пересел на пол. [смех]  Он начал осознавать, что перед ним не дерзкий высокомерный юный выскочка; перед ним было высокореализованное существо. Итак, Гьялцаб Дже и Кхедруб Дже стали двумя главными учениками Дже Ринпоче. Первый Далай-лама также был одним из его учеников.

Комментарий на гуру-йогу ламы Цонкапы
Итак, эта практика — это практика гуру-йоги; мы пытаемся объединить свой ум с умом Дже Ринпоче, причем не только Дже Ринпоче как исторического деятеля; мы думаем о том, что реализации Дже Ринпоче, реализации наших собственных учителей и реализации будд – это одно и то же. Мы не проводим различий между разными формами, в которых всеведущий ум будд перед нами проявляется. Точнее говоря, мы различаем разные формы на обусловленном уроне, но на самом деле видим, что природа нераздельных блаженства и мудрости во всех них одинакова. Когда вы выполняете практику гуру-йоги таким образом, она довольно мощна.

По сути, если рассмотреть эту практику, это семичленная; строфы расположены в немного ином порядке. Начинаем, мы, разумеется, с прибежища и бодхичитты, так что этот момент я разъяснять не буду. Первая строфа [собственно практики] — это призывание учителей, чтобы они явились:

Из сердца владыки-защитника сотни богов Тушиты,
Паря на пушистых белых облаках, собранных подобно свежему творогу,
Нисходит всеведущий владыка Дхармы, Лосанг Драгпа.
Прошу, явись сюда со своими духовными детьми.

«Из сердца владыки-защитника сотни богов Тушиты». Вы визуализируете небеса Тушиты, а на них восседает Майтрея — Майтрея, который будет следующим вращающим колесо буддой, пребывает в Тушите. Из его сердца исходит луч света. Далее: «пушистых белых облаках, собранных подобно белому свежему творогу» — думаю, это визуализация, которая нравится тибетцам [смех] На них, на троне, лотосе, солнце и луне восседает Дже Ринпоче; его монашеское имя — Лосанг Драгпа. «Прошу, явись сюда со своими духовными детьми» — то есть с Гьялцабом Дже и Кхедрубом Дже. Все они являются, восседая на облаках.

В небе передо мной, на львиных тронах с сидениям из лотосов и луны,
Восседают святые гуру с прекрасными улыбающимися лицами.
Высшее поле заслуг для моего исполненного веры ума —
Прошу, оставайтесь сотню эонов, чтобы распространять учения.

Они являются «полем заслуг», и смысл таков: обычно что-то выращивается в полях, а здесь мы стараемся взрастить заслугу. Делается это посредством этой семичленной молитвы, совершения подношений и тому подобного – по отношению к Дже Ринпоче. Мы говорим: «Прошу, оставайся сотню эонов, чтобы распространять учения». Эта, вторая строфа — на самом деле просьба к гуру и Будде о том, чтобы они оставались до исчерпания сансары. Обычно, в других версиях семичленной молитвы, она иногда идет в качестве пятой строки, иногда — строки шестой. Здесь она перенесена в самое начало, потому что вы призываете их и просите их оставаться.

Следующая строфа — простирания.

Твой ум наделен чистой гениальностью что объемлет всю сферу познания,
Твоя речь наделена красноречием, самоцветным украшением для ушей счастливцев,
Твое тело наделено красотой, блистающей великолепием славы –
Склоняюсь перед тобой, кого столь полезно видеть, слышать и вспоминать.

Сперва простираемся перед его умом: «твой ум наделен чистой гениальностью, что объемлет всю сферу познания». Это всеведение. Далее – простирание перед его речью: «твоя речь наделена красноречием, самоцветным украшением для ушей счастливцев». Это означает, что нашим ушам повезло слышать. Затем его тело — «твое тело наделено красотой, блистающей великолепием славы. Склоняюсь перед тобой, кого столь полезно видеть, слышать и вспомиать». Думаю, это невероятно — знаете, если так подумать, скажет ли кто-нибудь, что полезно видеть, слышать и вспоминать нас? Как люди обычно думают о нас? Обычно люди думают о нас с привязанностью с гневом, с завистью — потому что мы либо в чем-то над ними командовали, либо высмеивали их, либо соревновались с ними, – потому что мы не совершили так уж много полезного. Поэтому, разумеется, видя, слыша и вспоминая нас, они думают «Ох уж этот человек!». Но когда жизнь ваша подобна жизни Дже Ринпоче, видеть, слышать и вспоминать вас чрезвычайно благотворно. Ого! Какая вдохновляющая мысль… Пусть я смогу стать как Дже Ринпоче, чтобы когда люди видят, слышат и вспоминают меня, это на самом деле приносит им благо. Так у нас появляется ролевая модель, и мы стремимся стать ей подобны.

Следующая строфа — совершение подношений.

Различные радующие подношения цветов, духов,
Благовоний, света и чистых сладчайших вод – реально размещенные
И этот океан облаков подношений, порожденных моим воображением, –
Я подношу вам, высшее поле заслуг.

Итак, «реально размещенные» — те, что на алтаре — и «этот океан облаков подношений, порожденных моим воображением»; как в практике обширных подношений, все небо заполнено различными объектами. Здесь можно остановиться и выполнить практику обширных подношений.

Следующая строфа — исповедь.

Все неблагое, что я совершил(а) телом, речью или умом,
Накопленное с безначальных времен,
И в особенности все нарушения трех видов обетов:
С сильным раскаянием от всего сердца я раскаиваюсь в каждом.

«Все наблагое, что я совершил(а) телом, речью и умом с безначальных времен…» – мы ничего не утаиваем. И далее: «в особенности все нарушения трех видов обетов», то есть обетов пратимокши: это относится к вашим обетам мирянина или любым монашеским обетам, или принятым вами восьми обетам. Таков один набор обетов, пратимокша. Затем, второй набор — обеты бодхисаттвы; и третий набор — обеты тантрические. Опять же, это показывает нам, насколько важно соблюдать наши обеты как можно лучше. Мы исповедуемся относительно них с сильным раскаянием, от всего сердца.

В эту эпоху упадка вы трудились ради обширных познаний и достижений,
Оставив восемь мирских помыслов, чтобы реализовать великую ценность
Свободы и благой участи: искренне, о Защитники,
Сорадуюсь вашим великим деяниям.

«В эту эпоху упадка вы трудились ради обширных познаний и достижений, оставив восемь мирских помыслов, чтобы реализовать великую ценность свободы и благой участи». Итак, великая ценность свободы и благой участи — это ценность драгоценной человеческой жизни и оставление восьми мирских помыслов. Просто это или не просто? Непросто, правда? Совсем непросто! Восемь мирских помыслов действительно в нас засели. Говорится, что одна из форм, в которых Дже Ринпоче отверг восемь мирских помыслов – в том, что китайский император пригласил его приехать в Пекин и даровать учения – что, разумеется, было великой честью. Отправившись в Пекин, учителя оправдывали доверие, получали множество подношений и становились довольно известны. Однако Дже Ринпоче предложение отклонил; он считал, что лучше остаться и учить в Тибете, а не ездить в Пекин. Он отказался от привилегий восьми мирских помыслов, которые мог бы получить, наслаждаясь роскошью китайского двора. Вместо этого он трудился ради обширных познаний и по-настоящему глубоких духовных достижений. Итак, этому мы сорадуемся. Это также хороший пример и для нас, не правда ли – отказ от восьми мирских помыслов ради блага Дхармы.

Следующая часть – просьба об учениях. Для меня это одна из самых сущностных частей всей практики. Забавно – я никогда особо не понимала строфу об испрошении учений в семичленной молитве – до тех пор, пока не поехала в Италию. Перед этим я была в Непале и Индии, и там было множество учений, множество учителей. Затем меня отправили в Италию. Когда я только туда приехала, в центре не было учителей. И я поняла: «Ага, мне нужно читать эту строфу! Это важная часть семичленной молитвы. Я не могу относиться к получению учений как к чему-то само собой разумеющемуся, потому что оказалась в месте, где меня некому учить! Поэтому мне нужно уделить какое-то время тому, чтобы искренне просить, просить, просить и снова просить». Итак, здесь мы просим:

Досточтимые святые гуру, в пространстве вашего тела истины
Из клубящихся облаков ваших мудрости и любви
Пролейте дождь глубинной и обширной Дхармы
В любой форме, что подходит для усмирения живых существ.

Из пространства всеведущего ума Будды, Дхармакаи, или тела истины. Итак, в этом пространстве, «из клубящихся облаков ваших мудрости и любви пролейте дождь глубинной и обширной Дхармы». Глубинная Дхарма – это учения по пустотности, учения мудрости; обширная – это учения по бодхичитте, стороне пути, относящейся к методу. Пролейте Дхарму «в любой форме, что подходит для усмирения живых существ». Думаю, здесь сокрыт огромный смысл, потому что у живых существ так много предрасположенностей, так много различных склонностей. Одна форма учений подходит одному человеку, но не подходит другому. Один способ практики для одного человека имеет смысл, а для другого человека смысла не имеет. Речь идет об этой способности. Вы видите искусность Будды как учителя; именно благодаря ей существует так много буддийских традиций. Все потому, что Будда даровал так много учений, потому что у людей были различные интересы, различные предрасположенности. Думаю, таков навык по-настоящему великого учителя – иметь возможность учить в соответствии со способностями и интересами конкретных учеников.

Итак, действительно учить в любой форме, которая подходит для усмирения живых существ. Произнося эти слова, мы не просто говорим «Ладно, учитель, учи меня, и вот какие учения я хочу!» – но говорим о благе всех живых существ, некоторым из которых прежде нужны другие _различные_ практики и пути. «Прошу, учитель, что бы ни было кому угодно необходимо в данный конкретный момент – то, что поможет им жить добродетельно и создавать благую карму, чтобы медленно и постепенно их воззрение совершенствовалось, пока они не обретут правильного воззрения». Думаю, это нечто очень значимое, и это действительно способ отдать должное Будде, который именно так и был способен учить. Эти слова также показывают нам, что нам никогда не следует критиковать никакую из иных буддийских традиций, потому что они все пришли от Будды. Можно вести дебаты; можно обсуждать. Но нам никогда не следует критиковать, потому что Будда преподал разные вещи разным людям. Итак, просто в силу того, что что-то нам не подходит, это «что-то» может быть очень полезным для кого-то иного, и это хорошо.

Следующая строфа — посвящение.

Какие бы заслуги ни были здесь собраны,
Пусть они принесут благо существам-скитальцам и учениям Будды.
Пусть благодаря им сущность учения Будды
И особенно учения досточтимого Лосанга Драгпы сияют вечно.

«Сущность учения Будды и особенно учения досточтимого Лосанга Драгпы сияют вечно». Здесь идет семичленная молитва, а за ней – подношение мандалы. Один из способов выполнить практику гуру-йоги — начитать 100 000 мигцем; мигцемой называется строфа испрошения к Дже Ринпоче. На самом деле, эту строфу он исходно написал для одного из своих учителей, Рендавы. Они были друг для друга учениками и учителям, и затем лама Рендава сказал: «Нет, на самом деле, я должен поднести ее обратно тебе», и подставил вместо своего имени «Лосанг Драгпа», поднеся строфу обратно к Дже Ринпоче. Думаю, когда два человека друг для друга являются учениками и учителями, это очень интересно; как Его Святейшество Далай-лама и Ценшаб Серконг Ринпоче — предыдущий; они были друг для друга учениками и учителями. Иногда такое случается.

МИГ МЕ ЦЕ ВЕЙ ТЕР ЧЕН ЧЕН РЕ ЗИГ
ДРИ МЕ КЬЕН ПЕ ВАНГ ПО ДЖАМ ПЕЛ ЯНГ
ДЮ ПУНГ МА ЛЮ ДЖОМ ДЗЕ САНГ ВЕЙ ДАГ
ГАНГ ЧЕН КЭ ПЕЙ ЦУГ ГЬЕН ЦОНГ КХА ПА
ЛО ЗАНГ ДРАГ ПЭЙ ЩАБ ЛА СОЛ ВА ДЕБ

Авалокитешвара, великое сокровище безобъектного сострадания,
Манджушри, владыка безупречной мудрости,
Ваджрапани, уничтожающий все демонические силы,
Цонкапа, самоцвет в венце мудрецов Страны Снегов,
Лосанг Драгпа, у твоих святых стоп обращаюсь с мольбой.

Затем, в части с испрошением, начитывая 100 тысяч, люди обычно повторяют четырехстрочную молитву (мы все хотим самый краткий из возможных вариантов, правда?). [смех] Здесь это первая, вторая, четвертая и пятая строки. Думаю, эта просьба довольна глубока: в ней говорится, что Дже Ринпоче – эманация Ченрези, Манджушри и Ваджрапани, которые являются главными бодхисаттвами, представляющими главные качества Будды. Ченрези представляет сострадание и бодхичитту Будды, Манджушри представляет мудрость, а Ваджрапани представляет силу, или искусные средства Будды.

На самом деле, начиная с «миг ме це вэй» — одних только этих четырех слогов — изучение смысла могло бы занять годы. «Миг ме» означает «без объекта», что значит «без неотъемлемо существующего объекта». В этом содержатся все учения по мудрости. «Це вэй» — это сострадание. Итак, это сострадание, лишенное неотъемлемо существующего объекта: некто, способный испытывать сострадание без цепляния за подлинно существующих живых существ. Некто, способный испытывать сострадание, поскольку он видит, что страдание живых существ — это не нечто всенепременное, что оно не обязательно – в силу того, что явления не существуют неотъемлемо и невежество может быть устранено. Одно только «миг ме це вей» – этот вид сострадания, которые видит, не цепляясь за неотъемлемо существующие объекты – очень глубоко: это метод, и мудрость, и путь. Далее идет «дри ме кьен пэй»: «дри ме» это безупречный, или чистый. «Кьен пэй» — это мудрость. «Ванг по» — мощный, а «Джам пел янг» — Манджушри. Это безупречная мудрость, которая не впадает ни в одну из крайностей; это не интеллектуальная мудрость, а подлинная, основанная на опыте мудрость, проистекающая из медитации. И, далее, Ваджрапани, уничтожитель демонических сил, таких как эгоцентричные помыслы и целпяющеюся за «я» невежество. И дальше: «Цонкапа, самоцвет в венце мудрецов страны снегов». «Страна снегов» относится к Тибету, но и у нас здесь бывает снег. [смех] Сегодня, так уж получилось, он растаял, но… это также страна снегов. Итак, мы призываем ламу Цонкапу сюда. И затем «Лосанг Дракпа» — опять же, это его монашеское имя — «Обращаюсь с молитвой у твоих святых стоп».

При повторении этой строфы могут использоваться все визуализации, описанные в буклете — так что вы можете читать их. Вы можете выполнять одну в визуализацию в одной сессии, другую в другой — как пожелаете.

Затем, начитав мигцему столько раз, сколько хотим, мы обращаемся с особыми молитвами, а затем выполняем растворение. В первой строфе Дже Ринпоче переходит на макушку нашей головы. Во второй строфе растворения он нисходит в наше сердце, когда мы говорим «даруй мне общие и высшие реализации». «Общие реализации» — это различные экстрасенсорные способности, которые присущи существам, обладающим самадхи; «высшие реализации» — это подлинные уникальные реализации тех, кто находится на буддийском пути и обладает прозрением в пустотность и так далее. С третьей строфой — мы представили лотос в своем сердце — «прошу, пребывай устойчиво до достижения мной просветления» — этот лотос закрывается после того, как Дже Ринпоче перешел в наше сердце, образуя своего рода каплю с Дже Ринпоче внутри. А затем мы совершаем посвящение.

Таков лишь маленький обзор этой практики, но, возможно, он поможет вам при ее выполнении.

Досточтимая Тубтен Чодрон

[Переведено для блога «Аббатство Шравасти по-русски»]

Вторая часть этого [учения] называется “Десять сокровенных самоцветов традиции Кадам”. Эти десять самоцветов – это то, что позволяет нам обрести определенную равностность по отношению к восьми мирским помыслам. Эти десять драгоценностей не перечислены в схеме [ламрима] – в противном случае схема была бы слишком длинной. По сути, выделяются три основные категории. Есть четыре доверительных принятия, три подобных ваджре убежденности и три зрелых отношениях по отношению к изгнанию, поскам и обретению. Если ничего из этого вам непонятно, не волнуйтесь; будем надеяться, после объяснения станет яснее.

Традиция Кадам
Мне следует рассказать о традиции Кадам, которая практиковала это учение. Это традиция, происходящая от Атиши – великого индийского мудреца, который принес вторую волну буддизма из Индии в Тибет; традиция эта – одна из моих любимых, потому что эти люди были подлинными, искренними практикующими. Они оставили всю мирскую чепуху и прилипчивость ума, и осуществляли чрезвычайно чистую практику, без особой показухи, помпы и пышности. Они просто выполняли свою практку, не стремясь к тому, чтобы на нее кто-то обращал внимание. Мне кажется, что для меня лично это очень хороший пример. Когда мы начинаем отказываться от своих мирских привязанностей, в нашем уме проявляется очень сильная склонность: мы хотим, чтобы люди заметили, насколько мы святые, или хотим достичь определенного продвижения в религиозной иерархии. Мне очень понравился вопрос, заданный мне моей семьей: “А какую роль ты играешь в иерархии буддизма?”. Я не знаю, как на него ответить. Однако нашему уму нравится иметь титул: “Я хочу быть известной. Хочу, чтобы люди замечали, от сколького я отказалась”.

Это напоминает мне об одной моей поездке Тайвань. Китайцы не используют термины “лама”, “геше”, “Ринпоче” и все те титулы, которыми пользуются тибетцы; у них есть только понятия “шифу” и “фа-ши”. Возможно, в китайском есть и другие слова, но именно эти два слова я всегда слышала как применимые ко всем. Итак, в Тайване на конференции присутствовали некоторые представители тибетской традиции. В силу того, что никто из представителей других культур не знал, как пользоваться терминами, которыми пользуются тибетцы, лама Лхундруп неожиданно стал Ринпоче. Один австралийский монах стал ламой. Итак, все становились ламами и Ринпоче. [смех]. Мы дразнили друг друга по этому поводу. В традиции, в которой много титулов, тронов разных размеров, разных шапок, разных видов парчи, разных причесок и разных одеяний, нашему уму очень легко во всех этих вещах увязнуть.

А. Четыре доверительных принятия
Первое доверительное принятие: В качестве сокровенного отношения к жизни иметь готовность принять Дхарму с полным доверием.
Носители традиции Кадам не вовлекались ни во что из перечисленного. Они действительно стремились к очень чистой практике без получения особого статуса и престижа. Первые четыре из десяти сокровенных драгоценностей называются “четырьмя доверительными принятиями”. Первое из них таково: “В качестве сокровенного отношения к жизни иметь готовность принять Дхарму с полным доверием”; принятие Дхармы как очень простого и эффективного способа мыслить, говорить и действовать. Проистекает это принятие из признания того, что мы обладаем драгоценной человеческой жизнью, думаем о непостоянстве нашей жизни, думаем о том, что важно, расставляем приоритеты и приходим к выводу о том, что практика Дхармы – то есть преобразование наших умов – это самая важная вещь, которой мы можем вверить свою жизнь.

Это момент, над которым мы можем поразмыслить. Возможно, прямо сейчас мы этого не чувствуем. Мы можем думать, что самое важное, чему мы должны вверить свою жизнь – это наш банковский счет. Но таков способ начать тренировать ум – начать присматриваться; размышлять над драгоценностью нашей жизни; размышлять над смертью; размышлять над нашей природой Будды и тем, на что мы способны; расставить приоритеты, и, будем надеяться, прийти к выводу о том, что осуществление нашего потенциала, становление буддой, практика Дхармы – это самое важное в нашей жизни. Итак, этому мы вверяем свою жизнь.

Второе доверительное принятие: В качестве сокровенного отношения к следованию Дхарме иметь готовность с полным доверием принять даже становление попрошайкой
Итак, второе принятие таково: В качестве сокровенного отношения к следованию Дхарме иметь готовность с полным доверием принять даже становление попрошайкой. Теперь наше эго понемногу начинает содрогаться. “Ну ладно. Я вверю свою жизнь практике Дхармы. Это здорово!”. Однако затем часть нашего ума действительно пугается, когда мы думаем: “Если я буду практиковать Дхарму, то, возможно, стану бедным. Если я буду все время сидеть, посещать учения и выполнять свою практику медитации и не буду больше работать по 50, 60, 85 часов в неделю, то, возможно, стану бедным. Я не получу следующее повышение”. Вылезают некоторые из наших зацепок, и это – наша привязанность к восьми мирским заботам. Тогда нам нужно понять, что важно в нашей жизни, и не поступаться этим. Если в первом доверительном принятии мы решили, что мы принимаем Дхарму, то мы не поступаемся этой ценностью из-за своей привязанности к вещам мирским.

Иными словами, если что-то для нас важно – важно не в том смысле, что мы пытаемся заполучить то, чего желает эго, а важно с точки зрения этики, с точки зрения смысла нашей жизни – то нам нужно жить в соответствии с этим, не позволяя всему нашему беспокойству относительно денег и вещей этому мешать – ведь беспокойство по поводу денег будет бесконечным. Даже если в силу беспокойства по поводу денег вы прервете свою практику Дхармы и отправитесь работать, чтобы получить больше денег, достаточного количества денег у вас никогда не будет. Уму, который привязан к деньгами, всегда не хватает. Мы же говорим: если Дхарма – это главное в вашей жизни, главная опора в вашей жизни, живите в соответствии с ней и не бойтесь столь сильно того, что может материально с вами произойти.

Будда посвятил заслугу, накопленную за множество эонов, и вознес молитву о том, чтобы все, кто чистым образом следуют его учения, никогда не голодали – даже в периоды голода и всеобщей инфляции. Это подтверждает мой опыт, хотя, возможно, он немного стоит. Я не работаю с 1975 года, и до сих пор не умерла от голода. Бывали периоды, когда я была очень бедна, но от голода я не умерла. В этом, думаю, что-то есть. Не приходится слышать о том, что люди умирают от голода потому, что практикуют Дхарму. Однако наш ум все равно испытывает по этому поводу страх. Нам нужен вверить себя практике, даже если это означает, что мы станем попрошайками. Это разрушает нашу привязанность к защищенности, финансовой защищенности. Это также помогает нам осознать тот факт, что в конечном итоге подготовка к будущим жизням, практика нашего духовного пути важнее, чем окружение себя большим количеством денег и имущества, которые никогда не принесут нам долгосрочного счастья. Нам нужно донести это до ума. Мы проговариваем это здеь, но ощутить это нам нужно сердцем.

Третье доверительное принятие: В качестве сокровенного отношения к бытию попрошайкой иметь готовность с полным доверием принять даже необходимость умереть
Следующее доверительное принятие: в качестве сокровенного отношения к бытию попрошайкой иметь готовность с полным доверием принять необходимость умереть. Получается вот что: мы говорим, “Ладно, я буду практиковать Дхарму; ладно, я буду попрошайкой”. Однако затем возникает страх: “Я могу умереть от голода! Я не хочу умирать от голода!”. Вновь возникает паника. Хорошее было бы название фильма — “Паника возвращается”. [смех]

Итак, опять же, важно очень серьезно сосредоточиться на тем, что является нашим приоритетом; на том, что даже если нам, оказывается, для практики Дхармы нужно умереть от голода, оно того стоит. Почему? Потому что у нас было бесконечное число прошлых жизней, и в прошлых жизнях мы обладали всевозможными видами богатства. К чеу это нас привело? За все наши прошлые жизни, доводилось ли нам хоть раз умирать от голода ради Дхармы? Обычно мы умираем с сильной привязанностью и пытаемся собрать вокруг себя побольше барахла. Нам нужно попытаться развить помыслы о том, что даже если нам предстоит умереть от голода, практика Дхармы того стоит. Почему? Потому что практика Дхармы важнее жизни, в которой я не практикую, а трачу все свое время на приобретение имущества и еды. Мы бросаем вызов своему цепляющемуся уму, который привязан ко всем этим объектам. От нас требуется осуществить глубинный душевный поиск, преодолеть страх смерти от голода – посредством развития достаточно сильной веры в эффективность практики, чтобы мы знали, что даже если нам и доведется умереть от голода, это будет того стоить. Однако поскольку Будда выполнил посвящение огромной заслуги, мы, вероятнее всего, не умрем – хотя иметь веру в это сложно. От нас требуется очень глубокая проверка.

Четвертое доверительное принятие: в качестве сокровенного отношения ко смерти иметь готовность с полным доверием принять даже необходимость умереть без друзей и в одиночестве в пустой пещере
Четвертое сокровенное отношение или доверительное принятие таково: В качестве сокровенного отношения ко смерти иметь готовность с полным доверием принять даже необходимость умереть без друзей и в одиночестве, в пустой пещере. Понятно, что дело было в Тибете. Здесь формулировка могла бы быть такой: “умереть без друзей, в одиночестве, посреди большого города или на улице”. В этом примере мы прошли через “Ладно, я буду практиковать Дхарму, потому что оно того стоит. Я готов пойти на риск становления попрошайкой, потому что верю в свою практику. Я даже готов подвергнуться риску смерти, лишь бы у меня были время и пространство для практики. Но я не хочу умирать в одиночестве – и что произойдет с моим телом, когда я умру?”.

Опять же, возникает еще больше страха. На этом этапе возникают еще большие привязанность и цепляния. Здесь важно помнить, что если мы практикуем хорошо, то не против умереть в одиночестве. Если мы не практикуем как следует, то будем желать, чтобы вокруг нас находилось множество людей, потому что мы будем испытывать ужас. Однако на самом деле никто из этих людей не сможет предоставить нам долгосрочного утешения, потому что в этот момент мы будем переживать созревание нашей собственной неблагой кармы, чему другие люди воспрепятствовать не могут. Они не могут предотвратить нашу смерть, не могут предотвратить созревание нашей кармы. В то ж время, если мы направим вой ум на осуществление очень чистой практики, то даже умирая на улице сможем пережить исполненную огромного блаженства смерть. Ум очень легко привязывается к присутствию вокруг нас в момент смерти большого числа друзей и родственников – и это очень хорошо показывает огромные страх и привязанность, присутствующие в нашем уме, что означает, что мы, вероятно, в момент смерти будем очень беспокойны.

Разумеется, если рядом с вами в момент смерти находятся друзья по Дхарме, то это прекрасно, потому что друзья по Дхарме будут поощрять нас в Дхарме. Они помогут нашему уму прийти в благое состояние, и потому желание быть окруженными в момент смерти друзьями по Дхарме – отнюдь не проблема. Проблема – это цепляющийся ум, который думает: “Хочу, чтобы вся моя семья была вокруг и держала меня за руку. Хочу знать, что меня любят. Хочу, чтобы все плакали и стенали, потому что я умираю”.  Может показаться, что это принесет нам счастье, но на самом деле в момент смерти это вызывает очень тревожащее состояние ума, потому что предотвратить смерть люди не могут. Они не могут остановить неблагую карму, и если мы отказались от всей своей практики, чтобы удостовериться, что умрем в правильном окружении, то в момент смерти у нас не будет никакой благой кармы, которую мы могли бы унести с собой.

Этот пункт даже побуждает нас взглянуть на нашу привязанность к тому, что после нашей смерти произойдет с нашим телом – ведь некоторые люди беспокоятся: “Хочу большую траурную процессию. Хочу большую могилу. Хочу, чтобы на моей могиле был красивый памятник. Хочу, чтобы там была моя фотография. Хочу, чтобы обо мне помнили, Хочу, чтобы в газете меня упомянули в разделе некрологов, чтобы все меня оплакивали”. Некоторые люди по этому поводу очень беспокоятся. “Хочу, чтобы меня обслуживали хорошие бальзамировщики, дабы выглядеть хорошо”. “Хочу хороший, дорогой гроб”. “Хочу, чтобы меня похоронили в милом, приятном месте, на хорошем первостатейном кладбище”.

Этот пункт заставляет нас рассмотреть тот факт, что когда мы умрем, будет неважно, где нас похоронят. Неважно, будет ли у нас большое траурное шествие. Неважно, будет ли нас оплакивать множество людей; ведь мертвый – это мертвый. Мы не будем больше витать на этой земле, наблюдая за тем, что происходит – так зачем беспокоиться об этом сейчас, пока мы живы? Это, опять же, помогает нам освободиться от цепляния и привязанности к большим похоронам, оплакиванию, наличию красивой могилы и тому подобным вещам, потому что все это на самом деле неважно. Наше тело – это не мы.

Б. Три подобных ваджре убежденности
Первая подобная ваджре убежденность: Продолжать нашу практику, не заботясь о том, что о нас думают другие люди
Далее следует раздел с тремя подобными ваджре убежденностями – подобными ваджре или наделенными алмазной сердцевиной убежденностями. Иногда их называют тремя оставлениями. Первое таково: продолжать нашу практику, не заботясь о том, что о нас из-за практики подумают другие люди. Мы выступаем против той части нашего ума, что говорит: “”Знаете, если я буду практиковать Дхарму, другие люди подумают, что я странная, а если я скажу людям, что я буддист, они подумают, что я ньюэйджер”. Возникают подобные мысли; мы как бы стыдимся свой практики и не чувствуем по поводу нее подлинной уверенности. Мы в каком-то смысле стыдимся своей практики, потому что боимся того, что другие люди подумают о нас, когда мы практикуем.

Я замечала это в людях. Многие люди, находясь на работе, при возникновении этой темы в повседневном разговоре не хотят говорить, что они буддисты. Я говорю о людях, которые обратились в буддизм из других религий. Распространенная причина такова: “Ну, другие люди подумать, что это странно”. Думаю, дело не столько в том, что другие люди подумают, что мы странные; проблема скорее в том, что мы стесняемся; мы ощущаем дискомфорт – потому что я часто слышу от людей истории о том, что они очень боялись, что другие люди подумают об их практике, но обычно проблема была только в их собственом уме, их собственном страхе. Другие люди вовсе не думали о них ничего столь дурного.

Подобный страх – что другие люди подумают о нас, если мы будем практиковать – становится сильной помехой в практике. В этом и есть вся суть “давления общественности”, правда? В этом вся суть попыток подстроиться под американскую мечту или под любую вещь, под которую, как нам кажется, мы должны подстраиваться. Мы очень привязаны к своей репутации и потому отказываемся от своей практики из-за того, что другие люди отбивают у нас охоту, или в силу своих страхов относительно того, что другие подумают о нас из-за нашей практики. Это большое препятствие.

Этот пункт не означает, что нас не заботит влияние, оказываемое нашими действиями на других людей. Иными словами, слова “продолжать, не заботясь о том, что думают другие”, означают, что мы продолжаем практиковать, не заботясь о том, что подумают другие, в дхармическом контексте. Это не означает, что мы продолжаем делать все, что нам по жизни вздумается, не заботясь о том, как это сказывается на других, потому что если мы продолжаем следовать своей привязанности, обманывать людей, вводить их в заблуждение, обращаться к своей семье со словами: “Хочу этого и хочу, чтобы мои нужды удовлетворяли. Хочу еще вот того и сего”; или дома или на работе говорим: “Мне все равно, как это на тебе сказывается. Мне все равно, что ты думаешь. Хочу, чтобы было по-моему!” — это лишь еще большая чушь. Не в этом смысл этого пункта. Нам нужно быть очень чувствительными по отношению к тому, какое влияние наши действия оказывают на других; однако нам нужно отказаться от того, что [могло бы побудить нас] отказаться от Дхармы из страха перед тем, что подумают другие. Почему? Потому что этот страх может стать большим препятствием для нашего ума и сохраняет нашу привязанность к репутации.

Это очень интересно, потому что если мы живем не в соответствии со своими убеждениями, а в соответствии с тем, какими нас хотят видеть другие люди, то в итоге обычно оказываемся очень несчастны. Психологи обычно говорят, что у того, кто так делает, нет сильного чувства “я”. Такие люди обычно следуют тому, какими их хотят видеть все остальные, а не живут в в соответствии с собственной этикой и принципами. С буддийской точки зрения человек, делающий все так, как того желают другие люди – и я здесь говорю об этом в неблагом смысле – отказывающийся от того, что важно, чтобы заниматься вещами мирскими, – имеет сильную привязанность к себе. У него может не быть сильного чувства “я” с психологической точки зрения – где чувство “я” подразумевает чувство того, что “Я – человек успешный”; этого чувства у него нет, потому что он позволяет давлению общественности и обществу подавить себя. Однако с точки зрения буддийского использования понятия “я”, у человека чувство “я” очень сильное, и на самом деле налицо сильная привязанность к репутации: “Хочу, чтобы люди обо мне хорошо думали, и поэтому буду делать то, чего они желают; я делаю то, чего они хотят не потому, что забочусь о них, не потому что считаю это чем-то хорошим, а потому, что желаю иметь хорошую репутацию”. В это вовлечено сильное чувство “я”.

Об этом очень интересно размышлять. В психологии очень часто говорят: “Это человек, у которого нет границ, и этот человек поддается тому, чего желают другие; у него нет никакого чувства “я”. С психологической точки зрения чувства “я” нет, а с буддийской точки зрения оно есть. Как вы видите, есть разные способы использования слов “чувство “я”.

Вторая подобная ваджре убежденность: Непрерывно осознавать наши обязательства независимо от обстоятельств
Вторая из наделенных алмазной сердцевиной убежденностей — это сохранение непрерывного осознавания наших обязательств, отказ от тех вещей, которые препятствуют соблюдению нами дхармических обязательств. Это может означать отказ о того, что другие думают о нас из-за того, что мы практикуем; может означать отказ от неблагого влияния со стороны других, побуждающего нас нарушать наши обеты и обязательства; может подразумевать отказ от лени. Как вы видите, нам нужно обладать алмазно-прочным осознаванием наших обязательств и наших обетов, чтобы соблюдать их в любое время и в любой ситуации. Если мы этим не обладаем, то однажды можем оказаться в компании людей, которые выпивают, и, хотя у нас и может быть обет не пить, мы начнем пить, потому что этого от нас ждут, или потому, что мы боимся того, что подумают другие люди; или – если мы приняли обет не лгать, а нас босс желает, чтобы мы солгали ради бизнеса – мы лжем; или , приняв обязательства каждый день начитывать определенные мантры или выполнять определенные практики медитаци, мы этого не делаем, потому что слишком устали или забыли о своих обязательствах, не ценим их.

Эта наделенная алмазной сердцевиной убежденность состоит в том, чтобы иметь очень сильную решимость соблюдать любые обеты и обязательства, которые мы приняли в своей практике, и воспринимать их как украшения, как самоцветы, как нечто драгоценное, а не как нечто, что нам мешает. Обеты – это не нечто, что ограничивает нас в осуществлении чего-то или запирает нас в темнице. Обеты — это то, что освобождает нас от наших неблагих привычек.

Третья подобная ваджре убежденность: Непрерывно продолжать нашу практику, не погружаясь в бесмысленные заботы
Следующая ваджрная, или наделенная алмазной сердцевиной убежденность – непрерывно продолжать, не увязая в бессмысленных заботах, таких как погоня за удовольствиями этой жизни или разочарование из-за того, что у нас нет тех вещей, которыми мы якобы должны были бы обладать. Разочарование и депрессия – это  большие бесполезные заботы. Иногда мы начинаем практиковать Дхарму, а затем думаем: “Ого, я посвятил свою жизнь этой самой практике Дхармы. Теперь я не самый популярный человек в Сиэттле”, или “Теперь все мои братья и сестры зарабатывают больше денег, чем я”, или “Мне пятьдесят. Мне нужны пенсионные накопления, а у меня их нет. Что обо мне подумают другие люди? И что подумаю я сам, что со мной будет?”.

Всё это – виды уныния, все это виды страха или осуждения, направленного на нас самих. “У меня нет всех этих мирских вещей; в силу этого я неудачник. У меня нет большой визитки со множеством титулов; у меня нет того-то и того-то, как у всех, с кем я вместе выпускался из школы. Поэтому я неудачник”. От этого обескураженного, депрессивного состояния ума, погруженного в привязанность к счастью этой жизни, нужно отказаться. Вместо этого нам нужно иметь сильную убежденность в том, чтобы не вовлекаться в вещи бесполезные.

Здесь, однако, важно подчеркнуть, что в наличии друзей или богатства нет ничего дурного. Дхарма не просит, чтобы мы отказались от друзей и отказались от богатства. Однако если наша привязанность к этим вещам встает на пути нашей практики, или если влияние этих вещей препятствует нашей практике, мы должны быть готовы от них отказаться.

В наличии друзей нет ничего дурного, но друзья могут начать говорить: “Почему ты посещаешь эти учения дважды в неделю? Тягомотина! Лучше уж сидеть дома и смотреть телевизор, сейчас идет хороший фильм”, или “Лучше сделай то-то и то-то”, или “Зачем ты выполняешь ньюнгнэ? Собираешься не есть целый день? Это вредно для здоровья! Нужно есть и поддерживать высокий уровень сахара в крови”.

Говоря все эти вещи, люди желают лучшего, но если это становится большим препятствием для нашей практики, то, возможно, нам нужно отказаться от этих друзей и поискать других друзей, мышление которых больше соответствует тому, что мы с твердой убежденностью считаем смыслом своей жизни. Это не означает, что мы ненавидим этих людей. Это просто означаем, что мы не остаемся в ловушке своей липкой привязанности к ним.

То же и с богатством. Наличие денег может быть полезным, если мы используем их для помощи другим людям. В наличии денег нет никакой проблемы. Однако если наличие богатства уводит нас от Дхармы, то следует задуматься о том, как от денег избавиться. Если вам приходится все свое время тратить на беспокойство по поводу ставок и облигаций, ваших вложений и тому подобного, а времени на практику у вас нет, какой в этом прок?

Что же до друзей, у нас могут быть очень значимые отношения с друзьями. На самом деле, друзья по Дхарме чрезвычайно для нас важны, и нам, безусловно, следует стараться взращивать отношения с ними, делая ядром нашей дружбы взаимную практику Дхармы, в которой мы друг другу в практике помогаем. Тогда наша дружба становится очень, очень благотворной.

В: Три зрелых отношения

Первое зрелое отношение: Иметь готовность быть изгнанными из числа нормальных людей
Есть три зрелых отношения. Первое зрелое отношение — это наличие готовности быть изгнанными из числа так называемых нормальных людей из-за того, что мы не разделяем из ограниченные ценности. Это – я должна это подчеркнуть – не означает, что для того, чтобы быть практикующим Дхарму, нужно, чтобы вас изгнали из ряда нормальных людей и считали странными. Речь идет о том, что нам нужно отказаться от привязанности, желающей принадлежать и быть ценимыми и принимаемыми сливками общества, потому что если мы привязаны к подобным вещам, это становится препятствием в нашей практике.

Также речь идет о развитии отваги, позволяющей стерпеть критику, вызванную нашей практикой. Некоторые могут критиковать нас из-за того, что мы практикуем. Нет нужды терять энтузиазм и чувствовать подавленность из-за того, что люди критикуют нас за практику Дхармы. Просто поймите, что у этих людей ограниченное мировоззрение. Эти люди не обладают пониманием перерождения, не обладают пониманием природы Будды. Некогда мы, вероятнее всего, мыслили в точности как они. Речь не идет о том, что это люди дурные; мы просто не хотим подвергаться подобному влиянию. Таким образом, мы готовы быть изгнанными из рядов так называемых “нормальных людей”. Это означает, что мы отказываемся от привязанности к тому, что другие люди о нас думают, и отказываемся от отторжения по отношению к вызванной тем, что мы не разделяем с другими их ценности, критике в наш адрес. Иногда нас будут критиковать. Скажем, если во время войны в [Персидском] Заливе вы бы пришли на работу и заявили: “Я не верю в убийства”, коллеги могли бы подвергнуть вас критике. [Нужно иметь] отвагу, позволяющую стерпеть критику, которая вызвана тем, что мы не разделяем с другими людьми их ценности.

Второе зрелое отношение: Наличие готовности быть отнесенными к числу собак.

Третье зрелое отношение: Полная вовлеченность в достижение божественного статуса Просветленного.

[Примечание: Учения по последним двум зрелым отношениям не были записаны]

Исходный текст: Venerable Thubten Chodron — The Ten Innermost Jewels of the Kadampa Tradition

Русскоязычный текст представлен исключительно в ознакомительных целях в качестве выдержки. Все права принадлежат правообладателям исходного англоязычного текста.

Перевод расшифровки учения:

Я читала кое-какие материалы по Калачакре из комментария, который я в 1980 году получила от Ценшаба Серконга Ринпоче – комментария по путям и этапам тантры. В конце всего комментария он дал кое-какие общие советы; я их редактирую и решила на протяжении нескольких последующих дней их вам зачитывать, потому что советы это очень ценные.

Итак, он говорил: «Вам следует продолжать практиковать Дхарму с огромной верой и уверенностью в этих практиках. Вам следует поддерживать огромное, исполненное энтузиазма упорство. Во «Вступлении на путь бодхисаттвы» Шантидева говорит: «Нет ничего, что не становилось бы проще в силу ознакомления».

Итак, думаю, нам здесь говорят о чем-то очень важном; наш нужно практиковать с радостными усилиями, и если мы будем это делать, практика станет проще. Также нет ничего, что не становилось бы проще в силу ознакомления. Ведь мы иногда практикуем, а затем говорим: «Я совсем не продвигаюсь» — хотя и знаем, в акой степени мы себя ознакомили с новым образом мышления или с практикой. Итак, нам действительно нужно довольно много тренировать ум, приучать ум.

Итак, Ринпоче говорил: «Вам следует упорствовать в своей практике Дхармы; не думайте, что если по итогам месяца — или около того — практики вы не обрели никаких достижений, вы просто хотите бросить практику и забыть о ней». Таких людей множество! Они практикуют, выполняют ретрит и затем говорят: «Ну, знаете, я все еще не достиг просветления, все еще не постиг пустотность, не пережил внетелесный опыт, Будда все еще не явился и не поговорил со мной, так что ну его, пойдем в паб, пойдем в кино».

Этот присущий нам настрой, желающий немедленного удовлетворения, не желающий прилагать силы, является для нас  большим препятствием, и потому Ринпоче нам и говорит: «Не нужно так думать». Он утверждает: «Вместо этого вам следует практиковать непрерывно, со значительной долей радостных усилий, и так вы сможете достичь пробуждения. Так что просто осуществляйте все устойчиво, постепенно, с радостными усилиями». Он не говорит: «Вам следует практиковать непрерывно, заставляя себя, потому что это такой тяжелый труд и вам на самом деле не хочется этим заниматься, но кто-то вас заставляет практиковать Дхарму и вы чувствуете, что обязаны, а если не практикуете, то ощущаете чувство вины». Здесь не это написано, хорошо?

Нам следует помнить об этом в нашей повседневной мотивации — помнить о том, что мы практикуем с радостными усилиями. «Посредством подобной практики в вещах дхармических можно достичь конца, однако у мирской деятельности конца нет; она подобна блужданию по кругу. Вы непрерывно кружитесь и кружитесь, и конец никогда не наступает. Это все равно что снова и снова ходить по дому, из которого нет выхода; у дел этой жизни нет конца, и они лишь приносят все больше и больше страдания».

Это правда, не так ли? У нас всегда будет список дел – тех вещей, которые нам нужно осуществить. Когда нам доводилось утром проснуться, не имея при этом списка дел, которые нужно выполнить? Списки дел в сансаре никогда не исчерпываются; всегда возникает что-то новое, что-то новое всплывает, так что если мы думаем «Ох, мне сперва нужно вычеркнуть все из своего списка дел и переделать все свои мирские дела, а затем уж я буду практиковать Дхарму», то никогда не доберемся до практики Дхармы, потому что мирским делам нет конца. Ведь мы думаем: «Я же не могу практиковать Дхарму, пока не заработаю определенное количество денег» — однако затем вы зарабатываете это количество денег, но все равно не можете практиковать, потому что вам нужно эти деньги вложить; затем вы их вкладываете, а потом они прогорают и у вас их больше нет, и всему этому несть конца.

Поэтому нам нужно включать практику Дхармы в свою жизнь прямо сейчас и не думать, что «сперва я закончу все мирские дела, полностью отложив Дхарму, а затем откажусь от мирских вещей и буду заниматься только Дхармой». Нам следует заботиться о наших мирских обязательствах, но при этом нужно и практиковать Дхарму, и осуществлять ровно столько мирских обязательств, сколько соответствует необходимому минимуму, вместо того чтобы создавать для себя в сансаре роскошную обстановку.

«Единственное, когда мирским деяниям действительно приходит конец — это время величайшего страдания, время в конце этой жизни». И даже тогда, когда мы умираем, наш список дел не исчерпан; мы всегда умираем, что-то из списка не доделав – однако возможности это «что-то» сделать у нас больше нет, так что это единственный случай, когда мирским вещам приходит конец. Однако затем мы перерождаемся и получаем новый список дел, так что бесполезно погружаться умом в объекты сансары.

«В отличие от мирских видов деятельности, дхармическая деятельность очень тяжела поначалу, однако если вы будете продолжать ее, прилагая все больше и больше сил, то вместо того, чтобы увеличивать ваши страдания, она взрастит ваши блаженство и счастье. Чтобы достичь состояния полного блаженства, вам нужно достичь завершения дхармических активностей; в этот момент вы доведете свою практику до должного завершения».

Итак, у дхармической деятельности есть завершение — достижение нами полного пробуждения. У дхармических действий есть предел, а у того, что относится к сансаре, предела нет. Практика Дхармы, однако, по началу более затруднительна, ведь когда мы новички, наши омрачения гораздо крепче, и потому нам сложнее прозреть сквозь омрачения, разрушить омрачения и увидеть, что они опираются на совершенно смехотворный образ мышления. Поначалу это довольно сложно, однако по мере того, как мы практикуем и привыкаем к практике, приучаемся к практике, она становится проще, и тогда, поскольку мы также ощущаем определенную пользу от практики, в нас естественным образом пробуждается больший энтузиазм. И это иная ситуация — выполнение практики Дхармы — и нам нужно это знать; в противном случае мы с самого начала будем ожидать всевозможные фантастические переживания.

«Дхармическая деятельность – то, у чего есть конец. Когда ее осуществишь, ей придет конец, однако она вовсе не обязательно проста; сам Будда накапливал заслугу на протяжении более чем трех неисчислимых эонов и трудился таким образом для обретения полного пробуждения. Хотя нашу дхармическую активность и можно довести до конца, достигнув позитивного результата, это вовсе не обязательно простая работа. Все мы желаем испытывать счастье, и желаем испытывать счастье огромное, долгосрочное и устойчивое; для этого нам нужно очень долго трудиться».

Это мы слышим ото всех своих учителей. Никто из наших учителей не говорит : «Это быстро, дешево, просто»; они всегда говорят: «Вам нужен сильный ум, который готов долго трудиться». Если вы таковы, то сможете довести свою практику до завершения и положить конец сансаре, завершить или исчерпать ее; ваш список дхармических дел исчерпывается и больше не пополняется, потому что когда вы обладаете просветлением, все приносит совершенную радость; вы спонтанно испускаете всевозможные тела, отправляя их вовне, чтобы помогать живым существам, и ни капли не заботитесь о том, что существа о вас думают. Тогда помощь другим – дело очень веселое, потому что ум ваш действительно в нужном состоянии и вы обладаете всеми необходимыми для этой помощи способностями.

Я замечаю, что мои учителя дают учения по текстам, а затем, в конце текста, всегда дают какие-нибудь чрезвычайно практичные советы. Если вы не примените эти практические советы на практике, то, хоть бы и изучали множество текстов, практика ваша совершенно не продвинется.